Начало долгожданного, но от этого ничуть не более осмысленного выходного дня. Проделав привычный ритуал заваривания утреннего кофе, я неосознанно возвратился в спальню. Поплотнее завернулся в старую до необъятности растянутую кофту. Уселся на стул, при этом не очень удобно подвернул ногу, но тут же забыв об этом, принялся смотреть в окно.
Сидя на стуле в глубине комнаты, не очень-то много увидишь. Но мне достаточно и того, что вписывается в небольшой квадрат окна – молочный лист серого неба и будто тушью прописанный силуэт старого тополя. Жив ли он, этот тополь, будет известно чуть позже, когда весна предоставит ему очередной шанс проделать привычный ритуал – распустить почки, потом заполонить все ближайшие закоулки своим надоедливым пухом и, вдоволь нашелестевшись за лето, к осени, наконец-то, с облегчением сбросить надоевшую листву.
Все эти привычные ритуалы, как утренний кофе – сначала нетерпеливо обжигаешься первыми глотками, жадно вдыхаешь аромат, а потом последние глотки допиваешь уже нехотя, стараясь случайно не взболтнуть осевшую гущу.
Пока я сидел и в задумчивости потягивал поостывший кофе, на тополь с разных сторон неожиданно одновременно прилетели три вороны. Слегка всколыхнув паутину веток, уселись и, силуэт тополя пополнился тремя черными мазками. Будто кто-то добавил к печальной мелодии серого утра свой минорный аккорд. Потом так же неожиданно, словно пропустив сквозь себя звук далекого выстрела, сорвались с веток и разлетелись. На мгновение я ощутил упругое колебание ветки под ногами, врезаемую в пространство плоскость крыльев, горизонт, завалившийся в бок на вираже, стремительно удаляющийся старый тополь и гулкую тишину пасмурного дня… Чувство полета оборвалось под тяжестью моего тела. Я медленно высвободил занемевшую ногу, осторожно, словно посторонний предмет, руками опустил ее на пол, и с пустой чашкой поковылял на кухню.